Изображение Крепостного канала на фрагменте гравюры Ф. Никитина «S Петрополiсъ 1703». Из собрания Государственного Эрмитажа

 
 Белая ночь укрыла небо бледным покрывалом. Тихо плескалась невская вода, в ней дрожали туманные очертания крепости, словно волшебное видение.
— Зело удобно расположен сей островок, - одобрительно сказал Данила. — Откуда бы ни появился враг, сразу его заметишь. 
—  С трех сторон невская водица, с четвертой протока Кронверская. А ниже по течению Нева расходится на два рукава - добавил Ванечка. 
— Ой, знаю! Налево Большая Нева, направо Малая Нева! - вставила Лиза.
    

1 - Петропавловская крепость, 2 - кронверк Петропавловской крепости, 3 - Адмиралтейская крепость, 4 - Малая Нева, 5 - Большая Нева

   
    
     Ботик мягко ткнулся носом в берег Заячьего острова, и всё вокруг замерло в ночной тишине.

 Из густого кустика осторожно высунулась пара длинных ушек. За ними - крошечный розовый носик, который с любопытством водил из стороны в сторону, ловя незнакомые запахи.
 Сова, сидевшая на руле, раскрыла глаза, огромные и круглые, как две серебряные луны. Она бесшумно взмыла в воздух и направилась прямо к кусту.

— Ииииик! - раздался испуганный писк, и кустик задрожал.
 Маленький зайчонок метнулся, как пушистая молния, прыгнул в ботик и приземлился прямо на Лизину туфельку. Девочка ахнула, но не испугалась и взяла зайчонка на руки.
— Ты кто такой, малыш? - ласково спросила она. - Трусишка Зайка Серенький?
— Я… - прошептал тот, дрожа как листик. — Здесь живу… 
— Где твой домик? Где твоя мама? - допытывалась Лиза.
— Не знаю, где мама… Она меня один раз покормила и убежала.
— Как убежала? - удивилась девочка. — Онажемать!
 Лиза где-то слышала, что говорили такое слово.
— Мать…у нас любая зайчиха мать, бежит мимо, увидит зайчат и покормит.
— Всё равно тебя не брошу, потому что ты хороший, - уверенно сказала Лиза и бережно погладила его по лопоухой голове.
— А вы кто? - спросил Зайка.
 Раскосыми глазами он настороженно оглядывался вокруг.
— Мы друзья, - мягко ответила девочка.     
  

Заяц. Альбрехт Дюрер. 1502. Музей Альбертина, Вена

 Трусишка немного приободрился, обернулся к крепости, а потом поднял лапку и махнул в сторону куртины. И как по волшебству, из зелени один за другим начали выходить зайцы - серьёзные, ушастые, с усами, дрожащими от волнения.
— Раз, два, три, четыре, пять - вышли зайцы погулять! - вспомнила Лиза детскую считалочку.

 Впереди шествовал старейшина - Главный Заяц - большой, длинноухий, с палкой, украшенной ракушкой и лентами. Он устало прилёг у самого края воды, посмотрел на ботик и произнёс глубоким, немного скрипучим голосом:
— Приветствуем вас, дорогие гости, на нашей древней земле!

 Настя хлопнула себя по лбу и раскрыла корзинку. В ней была целая связка сочной, ароматной морковки - любимое угощение для её лошадки. 
— А ну, налетай! - весело крикнула она. 

 Зайцы переглянулись… и началось! Они ловко запрыгнули на борт и с азартом принялись хрустеть морковью. Раздвоенные губы двигались так смешно, что все на ботике не могли сдержать улыбок.
 Главный Заяц остался на берегу, глядя на пиршество, как строгий дедушка на баловство внуков.

Лёшка вытаращил глаза:
— Господи помилуй! Что за диво дивное - зайцы нас на абордаж взяли!
— Ай да потеха! Недаром остров раньше Весёлым назывался, - улыбнулся Ванечка. - Серьёзны, а лопают морковку, будто за царским столом!
— Не дивитесь, - степенно заметил Данила. - Может, издавна таков обычай здешних островитян. 
— Ай, гляди ж ты! Я уж думала, он молчит, как киль под водой, - едва сдержала смешок Настя.
— Данила-то у нас - кремень, - улыбнулся Алёшка. — Вона, молчит как шкипер перед бурей. Но ежели скажет, так корабли поворачиваются!
— Лучше молчать с умом, нежели без паруса говорить, - спокойно возразил Данила. — Просто слова мои не для пустоты.
— Вот как? - Настя лукаво прищурилась. Смешинки веером собрались вокруг её озорных глаз. — А могёшь сказывать так, чтоб сердце тронуло? Хоть словечко. 

 Данила посмотрел на неё пристально, по-поморски серьёзно, будто решал, выдержит ли лодка встречный шторм. 
— Я видал, как ты зайцев привечаешь, точно им сродни. И как смеёшься… аж лёд внутри тает.
 Настя смутилась и покраснела.
— Ой, Данила, да ты, поди, поэт?
— Не-е. Просто…
И он впервые за всю дорогу улыбнулся.

Ванечка переводил изумлённый взгляд с одного на другого. 
А Лёшка шепнул ему на ухо:
— Ну, пошла любовь-морковь! Коль сердце запело - это ж лучше всякой шпаги в бою!

 А в это время Трусишка Зайка Серенький возбуждённо вертел ушами, сбивчиво рассказывая Лизе:
— Тут… такое было! Из тумана - корабль! Большой, страшный, паруса в клочья. Волна корабль к берегу не подпускает. Тогда лодку спустили. Мы видели, как лодка скользила - чёрная, без единого звука! Хотя слух у нас, зайцев, острый. И в ней человек… в чёрном. И страшенный пёс. Как завоет волком - сердце в пятки уходит! Чёрный Ворон над ними летает, каркает, будто заклятие шепчет…

 Вышли на берег… при них - кот. Чёрный, как сажа. Хвост - канат, усы - будто якоря! А с ними Жар-птица. Пленённая, очи шёлком завязаны. А за ними следы… босые. Сами собой появляются на мокром песке.
— А где они теперь? - напряглась Лиза.
 Трусишка повернулся к берегу, дрожащей лапкой указал:
— Туда пошли, к бастиону. Там… темно. Кто в него входит - долго не выходит…

    
     

    

 
 Звери тоже внимательно слушали сбивчивый рассказ Трусишки Зайки Серенького. 
— Ведь говорила, что этот Кот - обманщик. Нельзя ему верить! - воскликнула Лиза, сжав кулачки.
 Настя и Лизавета удивлённо посмотрели на неё. Они не понимали язык зверей и птиц, но видели, что девочка очень расстроилась из-за пропажи Павлина.
— Да у нас павлинов этих полный сад, - махнула рукой Настя.

 Сова подняла крыло, словно просила тишины.
— Без Павлина мы не вернёмся, - твёрдо произнесла она. 
— Время бежит, как река, а теперь ещё и глупого Павлина спасай, - Белка возмущённо фыркнула и распушила хвост, задев Петуха по носу. — Никогда такого не было - и вот опять!
 Эрмитажная четвёрка, конечно, ссорилась часто. Чего только не было за прошедшие чуть не 300 лет… Но они всегда были вместе!
 Петух сделал шаг вперёд.
— Мы идём за Павлином! - отчеканил он, будто отдавал приказ. - Кот отдаст нам его за план - карты. А задание Учителя исполнено. Документы найдены.
 Он кивнул в сторону гардемарин.

 Данила, Ванечка и Алёшка склонились над листами плана-карты. Лица салаг были серьёзны, пальцы аккуратно двигались по линиям, будто они прокладывали курс навигации на мыс Доброй Надежды.

— Снова фальшивку нарисуем, - догадалась Белка. — А Волшебные часы?! Как мы без них вернёмся? Гадкий Кот сказал, они у Тёмы. Опять наврал! 
— Часы и ключ будем продолжать искать. Останемся до следующего года, когда вновь появится Нить Времени, - спокойно сказала Сова. — А домой вернёмся в сегодняшнюю ночь, накануне Дня Города.
     
— До следующего года?! - ахнула Лиза. — Да я за год так вырасту, что мама с папой не узнают!
 Губы её задрожали, защипало в носу, слёзы навернулись на глаза. Хотелось домой, в кроватку, где под подушкой любимая книжка..
 Она всхлипнула… 
 Щенок заморгал глазами и мягким влажным языком лизнул Лизину руку.
 
 Фуфа вздохнул и поднял лапку, как старый профессор на лекции.
— Ой-вей, дети мои… Наивность - это, конечно, прекрасно, когда ты ещё малыш с мягкими иголками и кашу ешь с ложечки. Но, Лиза, пора думать как взрослая. Или, на худой конец, как Петух.
 Тот раскрыл клюв, не зная, что ответить.

— Где логика? - продолжал ёжик. — Я тебе сейчас расскажу про неё. Моя тётя, каждый раз, когда сковородка падала со стены, говорила: «Это знак, Фуфочка, что день будет тяжёлый». И она таки всегда была права. Вот это - логика. А всё остальное - философия для зайцев. 
 Зайцы дружно закивали, продолжая хрустеть морковками и шевеля ушами.

— Ну, конечно, - Фуфа медленно поднял глаза к небу. — Обменять Павлина на карту, на клад, на звёзды с неба и на хвост кометы. А я-то думал, что мы не в сказке из третьего тома. Так вот, про сказки. Кот за свои кошачьи сказки не только любого Павлина обменяет, но даже собственную тень отдаст.
— Где же мы их найдём? - недоверчиво спросила Лиза, вытирая слёзы.
— Главное - найти Кота. А там видно будет… 

 Ботик тихо покачивался у берега Заячьего острова. В воздухе пахло смолой, тиной и мокрой верёвкой. Вода шептала под днищем, словно подслушивала. 
 За кустами неподалёку мелькнули три тени. То были крысы. Они перебрались через Малую Неву на бревне и теперь, затаившись, внимали каждому слову.

— Ага… выходит, за эти сказочки Кот что хочешь отдаст, - процедил Одноухий и повёл усами. — Надобно поспешать в наше логово. Книжонка тама валяется. Обменяем её у Кота на глупого Павлина.
— Пошто нам-то энтот Павлин нужон? - прошипел Бесхвостый, делая вид, будто виляет невидимым хвостом.
— Поглядим. Могёт сгодится. Обменяем на клад.
— Я малость листочков из неё повыдергал. Побрякушки ворованные завёртывал, - тихо пискнул Беспалый и усмехнулся. — Можа, не заметит. Отдадим скока есть. Пущай этот Кот подавится своими сказками. 
— Всё идёт ладненько… как по маслицу. Али по сыру, - довольно хмыкнул Одноухий.
 И троица исчезла в кустах.



     

    

 

— Павлин в крепости. Туда пойдём его искать, - уверенно сказала Лиза. 
— Ай да весть! – засмеялся Алёшка, прищурившись. — Это тебе, что ли, ушастые нашептали?
— Да. Я понимаю язык зверей и птиц. Буду вам переводить.
 Тёма оторвался от плана-карты и подвинулся ближе к девочке.
— Сыщем мы твою птичку, Лизонька, - ласково сказала Лизавета, провела рукой по её светлым волосам и вопросительно взглянула на Алёшку.
— Что ж, - сказал тот, — Быть по сему. Разделимся, как дозорные на заставе. Мы с Лизаветой, Артёмкой и Лизой пойдём посуху за Павлином. А Данилка, Настя и Ванечка - на ботике вверх по Неве. И далее у Петровских врат по центральному каналу прямиком в крепость. 
— Добро, - согласился Данила. – Только поспешать надобно. Встретимся… у колокольни собора. Но глядите в оба, путь наш — не прогулка.

 Тёма первым спрыгнул с ботика на берег и, оглянувшись на Алёшку, галантно подал руку девочкам.
 Лиза ступила на землю, расправила подол платья и осмотрелась, точно капитан штурмовой экспедиции. Рядом чинно уселись Яша и Фуфа. Сова бесшумно слетела ей на плечо. Белка и Петух дружно встали плечом к плечу, как в почётном карауле.
 А вот трусишку Серенького Зайца не было видно. Он прятался у самой кормы.
— Ты с нами, Зайка? - с тревогой спросила Лиза. — Не бойся. Выходи.
 Тот выскочил, озираясь по сторонам, уши дрожат, как осиновый лист. Вот-вот стрекача задаст. 

 Остальные зайцы радостно прыгали, хрустели морковкой и были не прочь прокатиться на царском ботике. Они помогли забраться на борт Старейшине - старому седому Зайцу с длинными усами. 

 Сова взмыла в небо и закружила над корабликом - беззвучно, торжественно, будто провожала его на славное, но опасное дело.
 С высоты птичьего полёта сама крепость казалась боевым кораблём, стоявшим на якоре. А высокая колокольня собора со шпилем была его мачтой - прямой, устремлённой к звёздам. 

 Данила оттолкнул ботик от берега и сел на вёсла рядом с Настей. Ванечка взялся за руль. Кораблик медленно двинулся вдоль грозных и величественных стен крепости, вырастающих, словно из воды.

 Старый Заяц расправил усы и встал на задние лапы. Крепко опершись на палку, украшенную ракушкой и лентами, вытянулся в полный рост и торжественно крикнул вслед уходящему в сторону крепости отряду:
— Да сопутствует вам хвост удачи! 
 И все зайцы, как один, хором повторили:
— Удаааачи!
 Лиза помахала им рукой.
— Теперь понятно, почему тех, кто любит ездить без билета, «зайцами» зовут, - решила она. 

 Алёшка улыбнулся, но тут же стал серьёзен.
— Вона где мы сейчас с вами, ребята, - он махнул рукой по сторонам, — сие есть западный край острова. Вишь, вон те выступы по стенам каменным? То бастионы. В крепости их шесть: трое глядят на Неву, а иные трое — к северу. Наречены они в честь государя нашего и его сподвижников, товарищей верных. Сам царь Пётр, не кто иной, чертил планы. 
— Вот энтот - Нарышкин бастион. Где пушка, как ты сказывал, Артёмка, у вас опосля 4 урока стреляет.
— В двенадцать часов она стреляет, - смутившись, пробормотал Тёма. — А про бастионы… и так все знают. На уроках рассказывают.
— Если тебе неинтересно, ты и не слушай, - перебила его будущая школьница. 
— Рядом Трубецкой бастион, - продолжал Алёшка. — Нынче ужо каменный, с толстыми стенами. А был земляной и деревянный. А в казематах у него и тюрьма имеется.
— «Русская Бастилия», - вздохнула Сова. — Вот там, наверное, Павлина и держат.
     

План Петропавловской крепости. Современный вид.

    

— Но как же мы в крепость ночью попадём? - спросил Тёма. — Все ворота закрыты. 
 Петропавловка была рядом с его домом. Он иногда с ребятами ходил в неё, только днём, через Петровские или Невские ворота. А летом они загорали на песчаном пляже у стен крепости. 
— Как попадём? Штурмом возьмём! – крикнул Петух, подпрыгнув.
 Все удивлённо на него посмотрели.
 Петух осёкся и махнул крылом в сторону Зайки Серенького.  

— Ладно, косой нас в крепость проведёт. Не то уши ему надерём, ещё длиннее станут и бантиком их свяжем.

 Зайка испуганно икнул и прижал ушки. Он покосился на Петуха и заикаясь пролепетал:
— Е… есть… есть тайный проход. Мы, зайцы, по нему в крепость бегаем. Только там… темно. И… ну… жутковато малость. Может, я… чуть-чуть… сзади пойду …краешком?
— Эй, косой, не юли! - рассердился Петух, топнув лапой. — Отвечай чётко, куда идти. 
— Ты бы не задирал зайца, - посоветовала ему Белка. — А то он с такой силой может тебя лягнуть крепкими задними ногами, что мало не покажется. Да и зубы у него острые.
— Храбрость не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы идти, даже если усы дрожат, - добавила Сова.

 Трусишка, спотыкаясь и дрожа всем телом, побежал вперёд.
— Мы пойдём следом за зайчиком, - сказала Лиза ребятам. — Он тут все тропки знает.
 Алёшка кивнул.
— Токмо держитесь тихо, как в дозоре, - предупредил он. — Ежели войдём туда, надобна осторожность. Неведомо, кто с другой стороны караул держит?
— Молчком, - добавила Лизавета, - чтоб даже мышь не слыхала.

— Выходит, теперь у нас заяц главный, - фыркнул Петух. — Ну-ну. Только бы не сбежал, пока геройствует.
— Вот только заячьими тропами я не лазил, - вздохнул Фуфа и почесал животик. — И вообще у меня лапки короткие за зайцами бегать.



    

— Пойдём за Зайкой Сереньким, - повторила Лиза. 
— Сереньким… это летом он серенький, а зимой беленький, - запыхтел ёжик. - Меняет шкурку, как ему выгодно. Как такому доверять?
— Не ворчи, Фуфа, - укоризненно сказала девочка. — Он наш проводник. Без него мы в крепость не попадём. И откуда ты можешь знать про его белую шубку? Ты ведь зимой спишь!
— Народ сказывал, - Фуфа указал лапкой на обалдевшего щенка. — А я, между прочим, ёжик приземлённый. Мне бы под кустиком понежиться в тишине. Но нет, бегаю, топаю, как конь савраска. Ищу самовлюблённого Павлина, который так глупо поверил хитрому Коту. 

— Кто бы говорил! - возмутилась Белка. — На каждого мудреца довольно простоты. Забыл, как тебя, такого умного влюблённого, Сорока-воровка обманула? Тогда тебя Петух с Павлином искали в лабиринте Летнего сада. Все кусты облазили. 
 Лиза улыбнулась и взяла ёжика на руки.
— У каждого свои слабости. А Павлин обязательно скажет спасибо. Когда мы его найдём.
— Вот найдём, тогда и спросим, где он был. И зачем всех переполошил, - нахмурился Тёма. — Только бы успеть до полуночи…

— Пора, - скомандовал Алёшка. — Ты, Артёмка, шагай вперёд, а я тылы прикрою.
 И маленький отряд выдвинулся вслед за Зайкой.
 За Тёмой шла Лиза с ёжиком в руках. Яша трусил рядом. За ними Лизавета и Белка. Где-то вверху бесшумно летела Сова. 
 Следом плёлся угрюмый Петух и тяжело вздыхал. Потерять начальника - не зерно в кормушке просыпать…
 Замыкал шествие Алёшка, как самый старший и опытный. Следил, чтобы никто не отстал.

 В густой тени под крепостной стеной пахло мхом, сырой землёй и ржавым железом.
 Заячья тропка нырнула в узкую расселину между кустами и затерялась в полутьме.
— Сюда! - прошептала девочка, раздвигая ветви. — Там проход, за кустом. Прямо в бастион.
 Трусишка всё ещё дрожал, но вдруг остановился, обернулся и пискнул, собравшись с духом:
— Я… я вообще-то не трус, но я боюсь… экономлю отвагу на крайний случай.
 Фуфа добродушно хмыкнул:
— Ну надо же. Нашёлся стратег… С таким командиром мы точно далеко зайдём. Надеюсь, не в крапиву.
— Он настоящий герой! - заступилась за Зайку Лиза. — Ты только смотри под лапы - а то не в крапиву, а в ловушку попадём!
 И тот, выпятив грудку и расправив усы, засеменил вперёд — хоть и немного боком, но довольно уверенно.
— Пришли, - не оборачиваясь сказал Зайка Серенький. – Вот Заячья нора. Залезайте.

 Отряд остановился.
— Боязно, - прошептала Лизавета, натягивая капюшон плаща на голову.
— Ничего страшного, - пожала плечами Лиза. — Девочки иногда в такие норы проваливаются. Я книжку читала про Алису в Стране Чудес. Только там была Кроличья нора. 
— Прыгнем? - прошептал Зайка, оглядываясь.
 Все кивнули, но не двинулись с места.
 Алёшка с сомнением смотрел на тесный лаз.
— Воистину, ход сей не для человека, а для зверя. Али я ошибаюсь, девицы?
— Не ошибаешься, Лёшенька, — мягко ответила Лизавета. — Но коли путь приведёт нас к победе, то и платье испортить не страшно.
 Вдруг глаза у неё странно расширились. Все взглянули туда, куда она показала пальцем, и оцепенели. 
 По крепостной стене двигалась огромная тень. Её отбрасывала грозная птица. Распластав чёрные крылья, она летела прямо над ними. 
 Не раздумывая, все нырнули в нору и покатились куда-то вниз, в темноту.

 Приземлившись, долго боялись пошевелиться.
— Ой… что это было? - прошептал Тёма, ощупывая землю. — Снова Чёрный Ворон? 
— Такой, знаешь… мог бы и лося унести, если захочет, - ответил кто-то в темноте. - А куда мы попали? Жутковато малость.
— Всё нормально. Тут просто… темно. Осторожно, тут лужица… ой. Была. - пискнул Зайка и потряс лапкой. — Идём.

 Все поднялись: кто на ноги, кто на лапы. Девочки отряхнули подолы нарядных платьев и поплотнее закутались в плащи. 
 Яша с Фуфой держались рядом с Лизой. 
 Сова полетела вперёд, зорко вглядываясь в темноту. Ночь была её время. 


 Проход был узкий, низкий, пахло сыростью, гнилыми досками и старыми корнями. Стены будто дышали тишиной, и каждый шорох казался эхом шагов призраков.
 Они продвигались всё глубже. Ход становился уже, стены ближе, потолок ниже, шаги - осторожнее. Каменные стены дышали влагой. Где-то капала вода, эхом отдаваясь в тишине. Воздух становился тяжелее с каждым шагом.
— Говорю вам, - пробормотал Алёшка, протискиваясь следом за ребятами, — не приведи Господь нам застрять меж этих камней. 
— Не люблю я эти бастионы. Влажно, узко, темно, - ворчал ёжик. — Тут такие сквозняки, как в погребе у тёти. И всё время будто кто-то шепчет. А я вам скажу: если шепчет, но не видно - лучше не отвечать.
— Тише, Фуфа, - шикнула Белка. — Не паникуй.
— Я не паникую. Я информирую, - буркнул ёжик. — Если кто спросит, я добровольно в эту щель не лез. Меня сюда заманили обманом и морковкой.
— Ты вообще-то не ешь морковку.
— Это и делает мою жертву особенно трагической!
 Лиза улыбнулась. Только она понимала, о чём говорят звери и птицы. 

 Она достала из сумочки маленький фонарик.
 Тёма тоже включил фонарик на телефоне, и узкий проход осветился жёлтыми лучами. Все зажмурились. Лишь Зайчонок застыл. Прямо перед ними была дверь - тяжёлая, железная, с кованой ручкой. Он смотрел на неё, как кролик на удава.
— Тсс! Кажется… слышу что-то. Кто-то чихнул. Или шмыгнул.
 Зайка вздрогнул, но, не оборачиваясь, вслух ободрил себя:
— Герой не трусит. Он… осматривается! 
— В каждом бастионе может крыться не только тайный ход, но и что-то похуже… – пробормотал Фуфа.
— Что хуже? - круглый хвостик Зайки задрожал.
— Хм, - развёл лапками ёжик, чутко водя носом по воздуху. 
— Тихо! - прошептал Алёшка. — Чуете? За дверью что-то скрипнуло…
 Все насторожились. Петух вытянул шею. Зайка припал к земле.
— Точно что-то есть, - прошептала Лиза.
— Может, это просто ветер? - с надеждой спросил Тёма.
 Фуфа фыркнул:
— Ага. Ветер в подземелье и с ключом в лапе. Ветер нынче ушлый пошёл.
 Все замерли. 
 Послышался шорох. Кто-то поворачивал ключ в замке! Она медленно, со скрипом отворилась.
 В дверном проёме показались три тени… 



    

 Три пары красных крысиных глаз злобно уставились на наших героев.
 Бесхвостый вытащил из-за пояса топор и перекинул его из лапы в лапу.
 Беспалый натянул рваные перчатки, достал из кармана кривенький ножичек и принялся им вертеть, как фокусник.
— Здорово, братва!
 Одноухий лихо сдвинул свою шапчонку, как офицерскую треуголку, на огрызок уха. Гордо заложил лапу за полу облезлого кафтана и выставил вперёд заднюю лапу в рваном немецком башмаке.

— Чисто Наполеон! - фыркнула Белка. — Ушки не мёрзнут, генерал?
 «Ну, Злобная кусака, погоди…» - мелькнуло у того в голове, и он невольно потёр прокушенное ею ухо. Но вслух сказал с кривой усмешкой:
— Ваще-то мы к вам с дельцем, а не со враждой. У нас товар знатный, у вас купец. Мы вам кошачьи сказки, потеху редкую. Вы у Кота эти байки на свою птаху сменяете.
 А нам, коли клад сыщется, долюшку отрежете. По чести да по справедливости.

— Как вам это нравится? Сказки у них есть, - рассмеялся ёжик. — Я, конечно, всему верю… пока не начну думать.
 Одноухий грозно зыркнул на него:
— Мы крысы деловые, - процедил он, утирая нос рукавом.
 Беспалый прищурился и суетливо достал из-за спины потрёпанный свёрток, перевязанный грязной бечёвкой. На его щеке ярче проявилось клеймо « вор».
— А гляди-ко ты! Видал ли такое? «Сказки о котах». Почти целёхонькие. И не абы какие, а с картинками! Письмена литерами златыми прописаны…
 Но договорить он не успел. В этот миг сверху на него спикировала Сова. Её когти впились в шкирку Беспалого, как гвозди в старую доску.
 Белка вихрем подскочила и вырвала у него свёрток.
— Лови! - крикнула она, метко швырнув его Зайке.
 Тот вцепился в сказки своими острыми крепкими зубами и большим скачком, выбросив крепкие задние лапы далеко вперед, а передние назад, перемахнул через крыс. 

 Те с визгом кинулись за ним вдогонку, но зайцев вдруг стало двое, потом трое… Злобно озираясь по сторонам, крысы метнулись следом. Но куда там! Где настоящий, где призрак, где двойник - непонятно.
 За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь.


    

 
  Каземат Петропавловской крепости был прохладен, как погреб с ледяной водой. От стен веяло сыростью и забвением.
— Кап-кап, - мерно капала в тишине вода с каменного потолка. 

 Время тянулось мучительно медленно. Знаменитый художник всё не приходил.
 Павлин стал подозревать неладное. Он осторожно снял с глаз шёлковую повязку. 

 Его окружал полумрак. Лишь тусклая масляная лампа в железной клетке дрожала в углу, отбрасывая зыбкие тени.
 Вокруг валялись кисти, баночки с красками. Под самым потолком было небольшое окошко, закрытое железной решёткой. Под ним стоял мольберт, на который была наброшена тряпка, измазанная разными красками. 

— Долго мне ещё ждать? - капризно спросил Павлин, разминая затёкшие лапы. 
— Совсем скоро…совсем скоро, - раздался из-за мольберта мурлыкающий голос.
 И оттуда появился… Чёрный Кот. 
    
 На голове у него красовался синий берет с павлиньим пером, сдвинутый набекрень. За правым ухом торчала кисточка. Левая передняя лапа держала палитру с красками. На шее был небрежно повязан зелёный платочек.
 Кот был одет в белоснежную блузу с пышными рукавами и чёрный бархатный жилетик. Яркие полосатые штаны были заправлены в мягкие сапожки. 

 Павлин подозрительно посмотрел на его перо на берете и внимательно оглядел свой хвост.
— А где знаменитый художник?
— Перед Вами, - расшаркался Кот и театральным жестом сдёрнул тряпку с мольберта. 
 Павлин раскрыл клюв от изумления и шлёпнулся на каменный пол.

 Большой холст был измазюкан разными красками. Широкие мазки на нём разбегались в разные стороны, превращаясь в извилины и загогулины.
— Это кто? - ошарашенно спросил он. - Это я?!
— А то кто же? - удивился Кот и отошёл назад, любуясь своей работой. - Какова модель, таков и портрет.
— Это просто каляки-маляки! - завопил возмущённый Павлин.
— Это видение художника, - гордо парировал Кот. - Ты же музейный работник. Слышал про кубизм, импрессионизм, сюрреализм? А это новое направление в живописи – котизм!
— Это просто свинизм! - прохрипел Павлин. - Я немедленно ухожу.
— Размечтался. Сиди, мой пернатый друг… любуйся атмосферой. Казематы, между прочим, с историей. Здесь многие рисовали… правда, не на холсте, а на стенах. Кровью!

 Кот хмыкнул и исчез, растворившись в темноте. 
 Хлопнула железная дверь. Лязгнул засов. 
 Испуганный Павлин вжал голову в плечи, обхватил себя крыльями и закрыл глаза. 



    

 
  Тем временем отважный отряд спасателей ждал смелого Зайку. Вскоре тот появился, ловко оторвавшись от преследования крыс.
— У меня сердце в пятки ушло, - тяжело дыша, сказал он, передавая Лизе потрёпанную книжку кошачьих сказок.
— Заячья ты душа! - добродушно рассмеялся ёжик, с облегчением потирая лапки.

 И тут в темноте блеснули жёлтые глаза. Луч фонарика выхватил знакомый силуэт.
— Ой вей! Это же Кот собственной персоной. На ловца, как говорится, и Кот бежит, - подмигнул Фуфа.
— Уберите свет! - зашипел Кот. 
 Он прищурился и прикрыл глаза лапой. Затем, метнув быстрый взгляд по сторонам, мгновенно оценил ситуацию. Силы были неравны.
— Друзья мои, - промурлыкал Кот. — Я уже просто заждался.

 Такая радушная встреча несколько удивила наших героев.
— Признавайся! - нахмурилась Лиза.
— В чём? - Кот невинно распахнул глаза.
— Ты похитил Павлина!
— Шутите?! - возмутился Кот. – Наглая ложь! Клевета в чистом виде! 
— Дурачка из себя не строй. Отпираться бесполезно.
 Кот усмехнлся. Крутое отрицалово - проверенная тактика.  
— Никого я не крал. Не докажете. У вас нет улик. 
— Зато у нас есть «Сказки о котах», - спокойно сказал Фуфа.
 Кот ошарашено замолк.
— Меняем на Павлина. Где он? - строго спросила Лиза.
— Он… эээ… здесь. Вон за той дверью. Отдыхает, - привычно соврал Кот, отводя глаза. Он гостеприимно распахнул тяжёлую дверь в каземат и с издёвкой произнёс:
— Проходите, гости дорогие. Чувствуйте себя как дома. 

 Павлин вздрогнул, когда в темницу ворвался свет фонарика.
— Шеф, мы пришли за тобой! - крикнул Петух.
 Тот сидел неподвижно, сжавшись в комочек.
— Это… чудо или сон? - прошептал он, боясь открыть глаза.
— Это Лиза и её друзья, - ответила девочка.
— Мы спасательная экспедиция, - гордо добавил Тёма. — Почти как в фильме «Миссия невыполнима».
 Павлин осторожно открыл сначала один глаз, потом другой. Отряхнулся, гордо выпрямился и распустил хвост. 
— Почему вас так долго не было?! - капризно протянул "благодарный" Павлин. 
— Вот тебе и спасибо, - проворчал Фуфа.

— Ух ты… Это и есть каземат Тайной канцелярии? - прошептал Алёшка, удивлённо разглядывая кирпичные стены и свод потолка, терявшийся в полумраке. 
 Лизавета осторожно присела на краешек железной кровати, покрытой соломенным тюфяком.
 Тёма положил свой рюкзак на стол.
— Нам на экскурсии рассказывали, что потом, намного позже, в таких одиночных камерах сидели даже знаменитые писатели и писали свои книжки. Ну там, Достоевский, Горький… Библиотека у них была и столовая. Кормёжка зачётная, - поделился своими знаниями Тёма.
— Только спортзала не хватало, - хмыкнула Белка. — У всех по-разному было. Кто бунтовал против порядков того времени, тех могли и в кандалы заковать. Кормили плохо и даже письма запрещали писать. Декабристам, например. 

 Сова подлетела к мольберту.
— Видно, и знаменитые художники здесь тоже побывали, - сказала она с иронией, оценив мазню Кота.
— Очень портрет на нашего Павлина похож, - усмехнулась Белка. — Просто вылитый.
 Павлин бросил на неё высокомерный взгляд и не удостоил ответом. Верный Петух стойко держался рядом.
— Рад, что вам всё тут понравилось, - лениво протянул Кот и… ловко шмыгнул за дверь.
 Яша с лаем кинулся за ним, но железная створка с грохотом захлопнулась. 
— Клац-клац! - лязгнул замок.
— Опа… - выдохнул Тёма. — Кажется, нас заперли!

 Лиза достала книжку из сумочки, хитро подмигнула и громко сказала:
— Тогда давайте читать «Сказки про котов».
 В тот же миг дверь в камеру распахнулась.
— Случайно захлопнулась, - Кот удивлённо развёл лапами. — Приношу извинения за доставленные неудобства. Забирайте свою птичку. Отдавайте сказки, и я ваш навеки!
— Это ты сейчас рассказываешь нам на полном серьёзе, ничем не рискуя? - удивился Фуфа. — Нет, это просто начинает мне нравиться.
— Я был ещё не определившийся, - ответил счастливый Кот, с трепетом прижимая к себе любимую книжку.
— Двуличный! - буркнул Фуфа.
— Хотите - верьте, хотите - нет, но надоели мне эти пауки и вороны. Пусть сами бьются с бабкой за Чёрную Книгу. А я хочу спокойной жизни в красивом дворце. Быть при должности: служить в Эрмитаже, а ещё стать символом Города! 
— Свежо предание, а верится с трудом, - проворчал ёжик.

 Все вместе они покинули каземат, миновали длинный коридор и вышли в тюремный прогулочный дворик. Он был закрыт со всех сторон стенами Трубецкого бастиона. Сюда выходили только окна коридоров тюрьмы. Небольшой садик дворика утопал в тишине, лишь тёплый ветер шевелил листву на деревьях и где-то вдалеке пронзительно вскрикивала чайка.
 Бледная Луна на голубоватом небе, словно серебряная монета, застыла над крепостными стенами.

— Ну и ну, - проговорил Лёшка, вытирая лоб. — Сие было приключение, достойное пера самого Авраама-писца!
— Или хотя бы пера Павлина, - улыбнулась Лиза.

    
   

    

 
 Посередине тюремного дворика стояло небольшое одноэтажное здание. Это была баня. Заключённых водили туда мыться. Водили по одному, раз или два в месяц.
 

Баня в тюремном дворике Петропавловской крепости. Современный вид.

— А не пойти ли нам в баню? – предложил Кот. – А то в каземате и у стен есть уши. 
 И тут за кустами промелькнула тень с длинными ушами.
– А зачем нам этот заяц? Заяц нам не нужен! - раздражённо буркнул Чёрный Кот. — Перескачет дорогу - и всё, пути не будет. Примета известная.
– Уж кто бы говорил… - усмехнулся Фуфа.
 Лиза торопливо переводила ребятам, о чём говорят звери и птицы. 

 Кот толкнул дверь в баню, и она со скрипом приоткрылась. Баня тихо закряхтела, словно разбуженная старушка. 
 В ней было четыре комнаты: прихожая, раздевательная, мыльня и парная, где стояла огромная медная ванна.
— Кап-кап, - медленно капала вода. Каждый звук отзывался гулким эхом, словно кто-то в темноте отсчитывал время.
 Пахло прелым деревом, холодной золой и застоявшейся сыростью. В полумраке каждая доска скрипела под ногами.
— Тише… - Лизавета прижала палец к губам, настороженно оглядываясь. — Здесь будто кто-то бродит. 
— Ночью в бане никого нет. Ну, может только притаилась какая-нибудь нечистая сила. Банник, например, - подмигнул Кот. Девушка вздрогнула и испуганно перекрестилась.
— Располагайтесь, здесь спокойнее, - уверенно предложил Кот. 
 Друзья переглянулись. Они не очень доверяли Коту, уж слишком часто усатый плут хитрил и врал.
— Можете не сомневаться во мне, - сказал Кот, словно прочитав их мысли. Он стукнул себя лапой в грудь. — Я всё осознал! 

 Ловко развязав узелок, Кот выложил блюдечко, надкушенное яблоко и волшебный клубок. Со своей книги сказок осторожно смахнул лапой невидимую пылинку и расстелил на лавке платочек. Тот вмиг превратился в большую узорчатую скатерть, и на ней, как по волшебству, появились любимые кушанья каждого. Комната наполнилась дразнящими ароматами.
— Я ведь не с пустыми лапами к вам пришёл. Давайте немного подкрепимся и о делах наших скорбных поговорим.
— Чур меня! Что за скатёрка, сама стол накрывает? - удивился Алёшка. 
— Скатерть-самобранка, как в сказках! - всплеснула руками Лизавета.
— Класс! - одобрил Тёма, хрустя картофельными чипсами и запивая их колой.
 Алёшка тоже не заставил себя долго ждать. 
— Я для пробы осетринки возьму ломоть, пирожок рыбный да калачик впридачу. А для запивки - кружечку кваса. 
 Лизавете он протянул медовый пряник.
 Лиза уплетала любимые японские суши, умело управляясь с ними палочками – хаси и запивая их клюквенным морсом. 
 Яша охотно грыз в углу мясную косточку. Белка щёлкала орешки. 

 Фуфа вздохнул. Он знал цену этой скатерти. Ещё утром он этим же платочком накрыл царский стол в домике Петра. Каких там только явств не было! Потом сам же, в Летнем саду, обменял этот платочек - скатёрку на свой узелок. Прихватив горшочек каши с мёдом, он отнёс его в уголок. Так у них в деревне задабривали банника с банницей.

 А Сова тем временем задумчиво вертела в лапе шифрованную записку. Она нашла её в Меншиковском саду, проследив за подозрительным лягушонком. Кому предназначалась записка? Кто скрывался под именем « Чёрная роза»? И сейчас она внимательно присматривалась к Чёрному Коту. Тот, уже вылизав миску со сметаной и сложив платочек, мурлыкал себе по нос:
— Чёрная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви…
— Не ищи зайца в лесу, ищи в поле, - пробормотала Сова. — Мудрая пословица…

 Кот деловито потёр лапы и начал:
— Пушистые мои, пернатые и прочие! Поймите, на этой охоте вы не одни. Желающих заполучить клад - пруд пруди. Предлагаю натравить их друг на друга. Пусть передерутся из-за клада. 
 И хорошо, что вы обманули этого мерзкого Чёрного Паука - бабкиного преемничка. Сейчас этот выскочка, на помойке найденный, возомнил себя «пупом Земли». Сговорился с Хитрым Крысом, главарём банды разбойников. Эти ребята обворуют, пока вы зеваете. 
 Белка хихикнула и подмигнула Сове.
— Ещё есть Сигвард, - продолжал Кот, — мерзкий тип с севера. При нём злая собака-волк, что может порвать кого угодно. Но мы раньше их найдём клад - и домой! У вас ведь есть, как я понимаю, подлинная карта и волшебные часы? 
— Ты таки спрашиваешь или просто интересуешься? - усмехнулся Фуфа.

 Кот не ответил, но выразительно посмотрел на Тёму.
— Нет у него часов! - горячо возразила Лиза.
— А они были в сундуке, с которым ваш мальчик смылся с корабля, - небрежно, с равнодушным видом, сказал Кот.
 Все разом уставились на Тёму.
— Где сундук, на котором ты плыл по морю, когда сбежал с «Летучего Голландца»? - строго спросила девочка. 
— Его рундук остался на ботике, - пожал плечами Алёшка. — Только я там никаких часов не видал. Пиратская одёжка была, да гриб со стрекозой на шляпке.
— Это и есть волшебные Часы Времени! - хором воскликнули Павлин, Петух, Сова и Белка.
— Ура! Значит, не придётся целый год ждать, чтобы вернуться домой! - просияла Лиза.
— Да, но ключ-то у Ворона, - напомнила Сова. 

— Н-дааа… – Кот задумчиво почесал за ухом. — С этим будет непросто. Ключ Ворон согласится обменять только на Чёрную книгу. Монсеньор Калиостро велел её хранить, как зеницу ока, а я … ну, это неважно. Короче, книга теперь у бабки. Обещала отдать, если будем ей верно служить, пока не исполнится её заветное желание. 
— Какое желание?
— Ну, какое, какое, - Кот зевнул. — Снять проклятье Афины. Чтобы перестала оборачиваться пауком.
— А старушку случайно не Арахна завут? - прищурилась Лиза.
— Да как её только ни зовут, - махнул лапой Кот. — И болотной ведьмой, и колдуньей, и Арахной…
— Я знаю эту историю! Про Арахну и Афину. Арахна хоть и молоденькая была, но уже очень здорово ковры мастерила. Её все хвалили. А Афина… ну, богиня такая… она считала, что только она лучше всех умеет ковры ткать. И была очень ревнивая. И вот стали они соревноваться, чей ковер лучше. Ковры получились красоты неописуемой. Но на ковре Арахны - папа Афины - Зевс и другие боги были злыми и нечестными. Афина как увидела такой ковёр, да как рассердилась!  Да кто бы не обиделся, нарисуй его папу таким плохим? Ударила она «в нерве» Арахну челноком, та и превратилась в паука. 
— И я про то слыхал, - сказал Алёшка. — Девка та удалая была, смелая. Не струсила ни пред кем.
– А мне жаль её, мастерицу, - вздохнула Лизавета. — Каково-то век в паучьей коже жить…
— Но родителей обижать нельзя! Я бы тоже за своего папу не знаю что сделала. - сжала кулачки Лиза. Хотя она не представляла, что её большого сильного папу мог бы кто-нибудь обидеть.
— А как Арахна хочет заставить Афину её расколдовать?

 Кот сощурил свой хитрый глаз.
— Хочет волшебный камень найти, который все желания исполняет. Камень на этом острове. Афина остров стережёт. На неё набросят колдовскую чёрную сеть, чтобы у Афины, значит, память отшибло, и она забыла, кто она такая.
— Надо предупредить Афину, - ухнула Сова, тревожно вертя головой.
— Что за сеть-то такая?
— Особой прочности. Её пауки-ткачи столько лет плели! Она сейчас у летучих мышей, на корабле. Терпеть не могу этих мышей. Особенно мелкого мышонка, - презрительно сморщился Кот. 
— Какие злые пауки! – воскликнула Лиза.
— Да не злые они. Их заставили ту сеть ткать. Там мой дедушка… - вдруг жалостливо заныл паучок Васька. Он выполз из сумочки, Лизы протирая лапками сонные глазки. 
— Ой, мы про тебя чуть не забыли, - улыбнулась Лиза. — Как ты крепко спал.
— Это из-за сонного порошка. Чёрный Паук велел мне подсыпать вам сонный порошок и выкрасть карты. Иначе грозил бедой деду Василию. 
 Васька показал прикреплённый к брюшку пакетик.
— Он немного просыпался, а я случайно попробовал и заснул.
 Повисла тягостная тишина. Все молча смотрели на паучка.
— Надо Пауку самому этот сонный порошок подсыпать, - посоветовал Кот.

 И тут в бане стало неестественно тихо. Даже капли воды замерли. В углу парной что-то тихо хмыкнуло. От медной ванны поднялся холодный пар и медленно пополз по полу, обвиваясь вокруг ног.
 Один из веников, что свисали в раздевалке с потолка, сам собой качнулся, как от невидимого взмаха. Потом сорвался с крюка и упал прямо у ног Фуфы.
— Что-то мне здесь совсем перестало нравится, - пробормотал Фуфа потянув носиком и поджав лапки. — Ох, чувствую, приключений у нас будет, как горячих пирожков у тёти - пока один ешь, второй уже на подходе.

 Стены бани заскрипели, словно кто-то тяжёлый обошёл её снаружи и остановился прямо у окна.
— Нас подслушивают! - вскочил на лапы Чёрный Кот, выгнув спину. Его глаза блеснули жёлтым огнём. Шерсть встала дыбом. Хвост нервно дёрнулся.
— Кто здесь? - крикнул Алёшка.
 Ответом был смех. Он шёл сразу со всех сторон - сверху, из щелей в полу, из парилки. Смех был хриплый, старческий, но в нём слышались отголоски молодой девичьей песни.

 Вдруг на полу появились мокрые следы. Лунный луч заскользил по ним, провожая до самой двери. В его свете следы начали медленно исчезать, словно их кто-то вытирал невидимой тряпкой.
– Болотная старуха… - прошептала Лиза. 
 На стенах бани появилась паутина, растущая прямо на глазах. Она расползалась, становясь плотнее и гуще. На потолке тонкие нити сложились в узор - женское лицо. Глаза у женщины были глубокие, словно омуты, и в них дрожали отблески паутины. Из её длинных волос струились паутинки. Они зашевелились и потянулись к двери, словно преграждая маленькому отряду путь к бегству.
– Арахна, - прохрипел Кот. 



    

 
 Тихая, прозрачная белая ночь стояла над Невой. Царский ботик - опоясанный сине-золотой лентой, с резными двуглавыми орлами - медленно шёл против течения реки. Обогнув Заячий остров, он вошёл в Кронверкский проток. 
 За кормой осталась широкая Невская гладь, слева возвышалась стена могучей крепости с зубчатыми бастионами. 

 Ванечка умело держал руль, зорко вглядываясь вдаль и держа курс, чтобы лодку не сносило к бастиону. Он с гордостью вёл ботик, словно рождён был кормчим, а не изнеженным барчуком. 
 Данила и Настя, сидя на вёслах плечом к плечу, уверенно гребли в лад. Вёсла то погружались в воду, то взлетали и блестели серебряными каплями в ночи. Данила грёб сильно и размеренно. Настя с трудом поспевала за ним, сопя от усердия, но не сдавалась. 
— Эх, - сказал Данила, переводя дыхание, - добрый ход. С тобой, Настёна, хоть в бурю, хоть в заводь.
— Да что я… - смутилась она, покраснела и искоса глянула на него.
— Зело тяжело? Сдюжишь ещё? 
— Мы к труду привычные, - задорно ответила девушка, и виду не подав, что она устала. — Не лаптем щи хлебаем. Хорош балагурить. А ты-то сам? Укатали Сивку крутые горки? 

 Зайцы, переглянувшись, прыснули от смеху. 
— А мы думали, что токмо в марте всяк в любовь впадает, яко мы, зайцы, круги да хороводы водим.
 Старейшина строго посмотрел на них, подёргав усами. 
— Тише, разбойники! Не всякий час для смеху годится. Сидите ровно, лодка вам не лужа.

 Ботик заскользил мимо Петровских ворот. Скульптура Афины в латах и шлеме, стоявшая в правой нише ворот, медленно повернула голову им вслед и, узнав, поприветствовала поднятым щитом. 
 Миновав ворота, они подошли к каменной арке. Оттуда начинался центральный канал крепости, по которому сплавляли материалы для строительства Петропавловского собора. 

 

Макет Петропавловской крепости петровского времени. Фрагмент. Слева Петровские ворота, справа проход в центральный канал на территорию крепости.

 Когда ботик вошёл в прохладу каменной арки, стало тихо. Лишь капли воды со сводов падали в тёмный канал. 
 Данила выпрямил натруженную спину и гордо сказал:
— Чай, не каждому выпадет честь в крепость войти на царском ботике. 
 Его слова гулким эхом отразились от могучих стен.

 Впереди, как на ладони, открылась светлая перспектива. Ровный, прямой водный коридор тянулся сквозь крепость к самому Собору. Канал был шириной всего пять метров, и Ванечка старался удерживать ботик посередине. Днём по каналу сплавляли тяжёлые тесаные брёвна, доски, а серые глыбы камня и целые корзины с известью - на плотах. А белой ночью он дремал в светлом полусне…

 В тёмной глади воды, как в зеркале, отражалась громада ещё не достроенного, но уже величественного Петропавловского собора - самого большого и красивого храма. Он стоял в самом центре крепости и считался сердцем Города. 
 Его многоярусную розовую колокольню в новом стиле «петровского барокко» украшали изящные белые завитки - волюты. Такого прежде не видывали в России. Её дерзновенный шпиль, покрытый медными позолоченными листами, сиял в лунном свете. Он тянулся к небу, а на вершине его на большом шаре-яблоке едва угадывался флюгер - ангел, будто парящий в белой ночи и сам охраняющий Город.

Рисунок флюгера для шпиля собора, выполненный Д. Трезини.

— Господи, чудо какое… - выдохнула Настя, прижимая руки к груди. 
Казалось, они очутились в волшебной сказке.

 Ванечка закрепил ботик у левого берега канала возле строящегося собора, и тот закачался на воде в лунных бликах.
— Суши вёсла! - скомандовал Данила. — Теперича надобно дожидаться наших. Чай, скоро будут.
 Настя отёрла лицо платком. Поправила шапочку на голове и кружевную накидку на плечах. Перекинула косу на грудь. 
 Данила с улыбкой взглянул на неё, но промолчал.

— Бам-бам! - разнёсся над крепостью звон часов-курантов голландской работы, укрепленных на башне. Могучий, он звучал так, что сердце замирало. Звон прокатился по крепости, и по воде пошли круги, дрожащим золотом исказив отражение шпиля.

— Тридцать пять колоколов, однако, - пискнул молодой зайчонок, зажав лапками уши.

— Колокольню спервоначалу поставили, - сказал Данила. — С таковой высоты государю сподручно море обозревать, чтоб швед не подкрался.
— И весь Град как на ладони, - гордо добавил Ванечка.
— Куранты славно гремят, да поспешать пора, - напомнила Настя. — Часы-то, чай, одиннадцать раз пробили. Не ровён час, полночь настигнет и не поспеем.
 
 Зайцы, сидя на носу, переговаривались шёпотом, восторженно вертя головами.
 Слыхано ли дело, на царском ботике прокатились!
 Вдруг они заёрзали, прислушались и настороженно подняли уши. 
— Чую… - пискнул молодой зайчонок, озираясь. — Псовый тяжелый дух. 
— И я чую! - добавил второй. — Прямо в ноздри бьёт, яко дым.
— Ш-ш-ш, - шикнул третий. — Слушайте! Там, в подворотне шорохи, когти царапают… крысы!
— Ой! - вдруг пискнул четвёртый и ткнул лапой вверх. — Крылья захлопали, чёрные вороны слетаются…много их…
Небо над крепостью потемнело. По земле заскользили чёрные тревожные тени. 



    

 
 Крепость спала чутко. Перед Невскими воротами в лунном свете белели стены гауптвахты, деревянной, с тяжёлой дверью и узкими решётчатыми окнами. Возле неё дремал часовой, охранявший провинившихся солдат. Услышав шорох, он открыл глаза, зевнул, перекрестился и снова опёрся на мушкет. 
 Где-то рядом, в цехе Инженерного дома, светились редкие огоньки. Там дежурили строители крепости. Оттуда раздавался стук молотков — ночная смена мастеров клепала железо для новых ворот.
 

Инженерный дом. Современный вид.

 Сквозь Невскую куртину - стену между бастионами - неслышно проскользнули призрачные тёмные силуэты.
 Тамнственный призрак был в плаще, чёрном как ночь, вёл на железной цепи огромного собаковолка. Тот был в спутанных клочьях шерсти, с оскалом до ушей и глазами, светившимися злым пламенем. 
 
 Сигвард зашагал вдоль канала. В тусклом свете факелов отражались деревянные стены одинаковых домиков. От них тянуло смолой и прелой стружкой. 
«До полуночи всего час, - мрачно размышлял он. - Видно, в эту особую ночь легче найти волшебный камень, чем ту девушку, что полюбит меня. Может, камень тоже снимет с меня проклятье Тролля, и не буду я больше бродить на корабле по морям, как призрак, ненасытный до золота. Избавлюсь от жадности, что душит, как верёвка…»
 
 Сигвард перелетел через канал и оказался возле одноэтажного деревянного Обер-комендантского дома, напротив строившегося собора. 
– Камень-то нужен? - раздался из-за угла хриплый голос Хитрого Крыса. 
 Сигвард обернулся.
 Крыс был одет в форму офицера : зелёный камзол с медными пуговицами, красными манжетами, и шпагой у пояса. Суконные штаны были заправлены в чёрные мягкие сапоги с отворотами. На голове красовались напудренный парик с хвостиком и сбитая набок треуголка. 
 Заклятье Болотной старухи помогало ему иногда принимать человеческий облик. Только внимательный глаз заметил бы, как из-под полы камзола шевелится длинный крысиный хвост. И глазки - маленькие, блестящие, крысиные - выдавали звериную сущность.

– Какая встреча! - улыбнулся он Сигварду, обнажив острые, совсем не человеческие зубы. – Всемерно рад, господин мореплаватель, что пойдём на дело вместе. 
 
 Крыс осторожно заглянул в окно дома. Там жил первый комендант крепости Роман Брюс, родной брат Якова Брюса – страшного «колдуна-чернокнижника» из Сухаревой башни. Комендант Петропавловской крепости был третий человек в Городе после царя и генерал-губернатора. По долгу службы он должен был постоянно находится на её территории. Не наведался ли к нему братец сегодня в гости? Этих шотландцев следует опасаться.
 

Комендантский дом Петропавловской крепости. Современный вид. Раньше был на северной стороне канала, напротив собора. Ныне расположен к югу от него. Перестроен в камне в 1744 г.

Он прищурился и искоса поглядел на собаковолка. Пёс зарычал и оскалился, будто хотел перегрызть камни под лапами.
 
 Но сейчас Хитрый Крыс сам был злее собаки Сигварда. 
 Сорока-воровка, связная банды, ещё днём принесла ему записку от Чёрного Паука: дескать, тот сообщил, что план готов, встреча в таверне. Крыс прождал - Паук не приполз. А вечером снова прилетела Сорока и застрекотала, что его нагло обвели вокруг хвоста. Его - ночного губернатора Города!
– Ну, погоди, паучья душа… - заскрипел зубами Хитрый Крыс, вспомнив об этом.
 
 И тут снова прилетела Сорока-воровка. Усевшись на ветку куста сирени, тряхнула красными бусами, болтавшимися у неё на шее. Капли росы дождём упали на землю. Сорока расправила свою пёструю цыганскую юбку, прикрывая ободранный хвост. Ещё сегодня утром он был длинный, чёрный и переливался всеми цветами радуги! Вздохнув, достала потрёпанную колоду карт.
– Могу погадать, - застрекотала она, – что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится. 
– Лучше скажи где камень искать, - рявкнул Хитрый Крыс.
– Камень сыщут детки, - щёлкнула клювом Сорока. – Те, что нынче в баньке. А другие, те что в лодке с зайцами, у собора их ждут. А банду твоих разбойничков видала у аптеки!
 
 Возле Меншикова бастиона стояло одноэтажное мазанковое здание из двух покоев. В одном на дорогом оборудовании изготавливали лекарства, а в другом их отпускали. Пахло сушёными травами, уксусом и рыбьим жиром. Рядом тускло горел масляный фонарь. 
 Это была первая в Городе аптека. Над входом чернел огромный двуглавый орёл - знак государев, чтоб всякий знал: место важное.
 

Главная аптека в Петропавловской крепости. Гравюра Н. Кирсанова.

 И тут, из мрака между сараями и складами донеслось тихое шуршание. Крысы! Их было трое: Бесхвостый, Одноухий и Беспалый. Их зубы сверкали в полумраке, глаза горели злым огнём. 
 Крысы проскользнули вдоль стены и притаились в тени аптечного крыльца.
– Обманули нас, братцы, - прошипел Одноухий, дёрнув своим рваным ухом. – Провели, как котят слепых!
– Я ж говаривал, что пахнет подвохом, - буркнул Бесхвостый. – Зря всюду рыскали, чуть не камни грызли, да без добычи остались!
– Крысиная удача от нас утекла! - простонал Беспалый, шевеля обрубленными пальцами. – Хоть бы что-то урвать по дороге…
 Он ткнул мордой в сторону аптеки. За окнами поблёскивала на полках посуда из тончайшего китайского фарфора.
– Эх, братцы, - прошипел Одноухий, дёрнув ухом, - гляди-ка, посуда-то вон какова, бела и звонка, как яичная скорлупа. Такая, чай, подороже злата будет.
– Эх, прихватить бы пару банок, покуда не видит никто, - осклабился Беспалый, – чтоб не с пустыми лапами к Хитрому Крысу идти.
 Крысы решили пока снова прибиться к главарю - может, ещё урвут свой ломоть, а там видно будет.
– Тсс, - оборвал его Бесхвостый, втянув носом воздух. – Не шебурши! Вон часовой у дверей, шляется, как кот вокруг сметаны. Чуть пискни - ещё палить начнёт и всех нас с мушкета разнесёт.
 Часовой мерно шагал по настилу, поскрипывая сапогами и постукивая мушкетом о землю.
– Был бы я комендантом крепости, - мечтательно протянудл Бесхвостый, - всех кошек и собак в острог бы пересажал!
– А если отвлечь часового? - хищно блеснул глазами, перебил его Беспалый. – Я б ужо показал, кто в Городе настоящий вор!
– Больно пыльный расклад, - возразил Одноухий.
 Решив пока не рисковать, троица, пригибаясь, двинулась туда, где был Хитрый Крыс.
 


  

 
— Э-э, стоп! Чё за фигня?! - закричал Тёма, отскакивая к стене. Зачем нас затащили в эту баню?
 Влажный пар струился по полу и стлался угрожающими волнами.
— Я сам ничего не понимаю, - пробормотал перепуганный Кот, прижав уши от страха. — Откуда она взялась? В избушке же осталась…
 Вдруг он стукнул лапой себя по лбу и прищурился.
— Шапка невидимка! Вот почему за нами шлёпали мокрые следы…

– Ага, попались… - раздался низкий голос. Он лился со всех сторон, окутывая их, словно паутиной.
 Из облаков пара выступила женская фигура - высокая, гибкая, словно сотканная из нитей. 
— Не бойтесь, я только спросить хочу… у кого из вас карта?
— Карту мы не отдадим! - твёрдо сказала Лиза, отступая. Из её сумочки незаметно для всех выполз паучок Васька и исчез в паутине.
 
 Яша встал рядом с Лизой и зарычал.
— И не надо, - голос Арахны растекался мягко, как мёд. — Вы сами найдёте ларец, ведь его открыть могут только чистые руки ребёнка. 
 Арахна скользнула взглядом по Лизе. Её болотно-зелёные глаза сверкнули холодным блеском. На пальчике девочки было так хорошо знакомое ей колечко. Когда-то Арахна взяла его из сокровищницы Миноса. Потом в награду за своё спасение, отдала Лебедю, посланнику Артемиды. 
 Её глаза – омуты задержались на Алёшке. На шее у него висела на шнурке знакомая старая монета с отколотым краем. Подумать только, этот мальчишка высоко оценил её смелость и непреклонность в соревновании с Афиной. 
 Рядом с ним стояла Лизавета с закрытыми от страха глазами. Девочка когда-то принесла в корзинке её, паучиху, в лесную избушку. И она ведь тоже пожалела мастерицу Арахну.
— Тут-тук…панцирное сердце её, столько лет закованное в злобу и ненависть дрогнуло. Улыбка чуть тронула уголки губ. Не все людишки жестоки и неблагодарны…но заклятье!

 Тень Арахны вытянулась на полу, снова превратилась в гиганскую паучиху. Восемь лохматых лап протянулись сквозь пар к детям.
— Клац-клац! - щёлкнули они, как огромные ножницы.
— Давайте заключим сделку, - прошептала Арахна. — Вы подпишете кровью контракт на моей паутине - и получите всё, чего жаждете. Взамен - лишь камень. Такая малость…

 Пар сгустился. 
– Хочешь оказаться рядом с мамой и папой? - вкрадчиво прошептал голос у самого уха Лизы.
 Девочка увидела сквозь пар свой родной дом, знакомую комнату и услышала радостный смех мамы.

– Хочешь, - прошептала Арахна, наклоняясь к Тёме, - чтобы всё было легко? Игры, победы, готовые домашние задания? Кликнул мышкой — и всё само, без труда… только друзей забудь.
 Перед глазами Тёмы вспыхнула сияющая кнопка, на ней слово «ЛЕГКО». 
 Он уже протянул руку…

— Хочешь славы мореплавателя? Я вплету твоё имя в вечную паутину истории… 
 Услышав это, Алёшка вздрогнул. Перед его глазами вспыхнула морская битва. Послышался гул пушек, свист летевших ядер. Он стоял на палубе корабля, флаг с его именем развевался на мачте.

 Фуфа слышал и видел своё.
— Аннушка ждёт тебя , - шелестел голос. – Смотри, она рядом, лапки к тебе протягивает…
 Ёжик шагнул вперёд, но вместо Аннушки там были лишь дрожащие липкие паучьи нити. 

— А с тобой, Лицедей, разговор потом будет особый, - ласково шепнула Арахна Коту. 
— Что потом? - в ужасе прошептал тот.
— Потом… суп с котом…
 Каждый услышал своё - и на миг поверил.

 И тут Лиза очнулась.
— Это всё не взаправду! - крикнула она. — Не слушайте её! У меня просто нервов уже не хватает! 
 Девочка рассердилась не на шутку. Хотела еще что-то сказать, но никак не могла собраться с мыслями и…расхотела.
 Видения дрогнули и пропали. Голос стих.

 Воздух сгущался, пар тянулся нитями, превращаясь в серебристые узоры огромной паутины. На дрожащих нитях вспыхнули буквы и сложились в слова:
— Что умирает каждый миг, но никогда не исчезает?
 Что всегда бежит, но не имеет ног?
— Эээ… это что, какой-то баг? – нахмурился Тёма. — Типа квест?
 Нити ожили и потянулись к его рукам. 
— Эй! Отцепите! - дёрнулся он, но чем сильнее рвался, тем крепче сеть опутывала его. 
— Не боимся мы тебя ни капельки! - крикнула Лиза, пытаясь порвать нити паутины и освободить Тёму. 
– Тише будь, сие есть испытание, - догадался Алёшка. - Слово мудрое надобно отыскать. 
— Это… время, - тихо сказала Лизавета. - Оно завсегда идёт, даже если его не видно.
 Паутинка дрогнула. Нити упали на пол.

— Друзья поспели мальцу на выручку! - послышался глухой, хрипловатый смешок.
 Из-за печи показался маленький лохматый человечек с веником под мышкой. 
— Ох и распарила их ведьма, - сипло добавил он.
 За ним, покряхтывая, вперевалку вышла банница - румяная, пышная, с ведром в руке. 
— Убирайся, паучиха, пошла прочь, нечистая! - крикнул банник, шлёпнув веником по полу. — Не твой черёд тут людей парить.
— Вишь ты, обосновалась, развела паутину! - подхватила банница. — Не твоё это место. Тут всё чистотой дышит. 
— Пошла вон, пока веником не заехал! - крикнула банник. 
— Ррраз! - вода из ведра взвилась в воздух, рассыпалась серебряными брызгами и смыла паутину. 
 Арахна исчезла. Остался лишь только лёгкий запах мёда и дыма.

 Сразу посветлело.
— Эх, навела духоту, - ворчал банник, почесывая мохнатое ухо и обмахиваясь веником. — Чуть печь не сожгла, лиха баба!
— Да ладно тебе, старый, - вздохнула банница. — Зато вона они какие смелые оказались! Супротив ведьмы, да без страха.
— Мы… спасибо, - прошептала Лиза. — А вы… кто?
— Мы, детушки, домовые сей бани, - гордо выпрямился банник. — Кто чист духом, того не тронем, а кто с хитростью, того веником изгоним!
 Он кивнул на лавку:
— Ваш ёжик откушать оставил, добр душой. За то и подмогли вам.

 И тут послышался бой курантов.
— Пробило одиннадцать раз, - чётко по-военному доложил Петух. — В нашем распоряжении один час.
— У нас мало времени! - всполошился Павлин.
— Его совсем нет, - раздался задумчивый голос Совы. — ВРЕМЕНИ не существует. 
 Она моргнула своими огромными глазами и добавила:
— Мы живём сразу и в прошлом, и в будущем, и в настоящем. Всё уже случилось. Мы смотрим этот фильм и выбираем, чему верить и чего бояться. Мир вокруг – сон или игра со своими правилами.

— Что наша жизнь? Игра! Весь мир - театр, а мы все в нём актёры! Каждый играет свою роль, - тут же с пафосом продекламировал уже пришедший в себя Кот, переиначив слова Шекспира.
— У тебя-то в этом спектакле не одна роль, - фыркнула Белка. — На ходу переодеваешься и переобуваешься. 
 Фуфа прикрыл глаза.
— Ну да. Спектакль… Я, между прочим, тоже был артист. В нашем лесу ставили «Тевье-молочника». Я играл корову. Трагическая роль. Молока не было, а страдать - приходилось.
— Всё это очень интересно, но надо побыстрее отсюда уматывать, пока старуха не вернулась, - пробормотал Кот, оглядываясь по сторонам. 

 Банник подмигнул и указал веником на стену. Алёшка подошёл к ней, провёл рукой по доскам. Те дрогнули, будто вздохнули. Одна из них с тихим скрипом чуть сдвинулась.
 Щёлкнуло, и под лавкой открылся люк. Потянуло сыростью и металлом.
— Смотрите! - выдохнул Алёшка. — Тайный ход!
— Идите, да только без лукавства, - сказал банник. — Здесь крепость, а не волшебный сад. Тьма зазевавшихся глотает.
— А чистое сердце пар не обожжёт, - улыбнулась банница. — И путь подскажет, и приведёт куда надобно.



 
  Продолжение следует …