Посейдон заметил ботик с салагами и, желая им помочь, играючи поднял попутную волну. На её гребне кораблик легко пересёк Неву и двинулся вниз по течению. За ним, опережая друг друга, летели весёлые волны, и, не догнав, позади него разбивались.

 Тёма удивлённо крутил головой, растерянно моргая. Странным, непривычным был мир вокруг мальчика. Он пытался найти хоть что-то знакомое, но видел лишь разбросанные кругом одноэтажные мазанки, окрашенные под кирпич, да несколько зданий повыше.   
 
  Гранитных набережных не было. Низкий берег укрепляли вбитые в зыбкую почву, чёрные от смолы сваи.
– Тут же Зимний должен быть, дворец, куда он делся?

– Вона, сзади, за Зимнедомным каналом остался, - показал Ваня. - Тама, в Палатах, царь с царицею проживают. 

Зимний дворец Петра I. с гравюры А. Ф. Зубова. 1716 год

– Там и свадебку играли, гостей славно угощали, - пропел Алёшка. В его глазах засветились смешинки - искорки.

– Ну, тебе об свадебках рано помышлять, - осадил его Данила, сильно о́кая. – Сначала бумагу получи, что всю грамоту уразумел, ученье прошёл изрядно. Царь велит без знания цифири и геометрии жениться не допускать! 
– Да не помышляю я ещё об этом, - покраснел Алёшка.

– Так что это за дом такой? - не унимался Тёма, дёргая его за рукав. – У нас на этом месте вообще-то другой Зимний стоит. Огромный музей Эрмитаж. Всех в него водят. 

– Это бывший дом Кикина, - охотно сменил тему тот. – Тепереча в нём наша Морская академия. Тута живём и учимся. Под бдительным государевым оком.

– А это дом графа Апраксина, - добавил Данила. – Генерел-адмирала. Он, ведомо ли тебе, один из отцов военно-морского флота.

 Ботик проходил мимо фасада тянущегося вдоль Невы двухэтажного дома с высокими итальянскими окнами и лепными карнизами.

– Эй, Тёмка - «Летучий Голландец», не зевай, к Адмиралтейству подходим! - сощурил свои весёлые глаза Алёшка. - Вишь, вон оно, «покоем» выстроено. 

 На берегу стояло длинное одноэтажное здание в виде буквы «П», открытой к Неве. Вся деревянная постройка была раскрашена «под кирпич» и крыта черепицей. Вдоль его стен тянулись каналы. 

Адмиралтейство. С гравюры А. Ф. Зубова. 1716 год

– План энтой корабельной верфи сам царь Пётр задумал. Начертал карандашом да передал Меншикову, - уважительно сказал Данила. 
– Посерёдке контора государева. Адмиралтейский дом, - махнул рукой Алёшка в сторону центрального здания. – А в самоёй башне, под шпилем, наши морские начальники заседают, флотом управляют.

 На самом верху шпиля, обитого железом, крутился на ветру кораблик-флюгер с короной. 
– Сказывают, в энтом кораблике компас самого царя! - важно добавил Ваня.

 Тёма, прищурившись, осмотрел шпиль. 
– На Адмиралтейскую иглу похож, - авторитетно заявил он. – Только та покруче будет. А кораблик похож. И тоже вертится. 

 И только тут он заметил, что Адмиралтейство - настоящая крепость. С суши его окружали земляные стены с пятиугольными выступами-бастионами. На них стояли пушки, а вокруг был прорыт ров с острыми кольями на дне и подъёмными мостами. За крепостью было большое поле. 
– Деревья все до самой речки Мьи вырубили, чтобы враг незаметно не подобрался, - пояснил Данила. 
– До Мойки, значит, – догадался Тёма.

– Теперича там Адмиралтейский луг, - продолжал Данила. – Сегодня на нём войска стоят. Все ждут спуск корабля на воду. Это завсегда любимый праздник царя. 

– А у нас там Медный всадник стоит, - вспомнил Тёма. – Ваш Пётр Первый на коне. Огромный, как богатырь. Ну, памятник такой, самый крутой в городе. Его везде рисуют. На открытках там, в кино, на конфетах, шоколадках…
 Салаги заулыбались.

 Тёма стал рассматривать широкий двор. По бокам двора мастерские палаты да склады. Слева там лежали аккуратно свёрнутые бухты канатов, намазанные воском, смолой и толстым слоем жира, а справа - мачты и белые холщёвые паруса. По углам двора возвышались кучи гвоздей.

 По углам двора громоздились кучи гвоздей. Рядом стояли бочки с краской разных цветов - голубой, белой, красной. В открытых сундуках виднелись яркие ткани для знамён, вымпелов и корабельных флагов.

 Большие ящики были заполнены картечью, гранатами, чугунными ядрами. На Адмиралтейской верфи было всё, чтобы построить и снарядить корабль - от киля до высоких мачт.

 Там строили большие трёхмачтовые парусники - фрегаты, и вёсельные лодки - галеры.

 Над ними трудились столяры и плотники, столяры и резчики, корабельных дел мастера…

– Тук-Тук, - раздавался дружный стук топоров.
– Ш-ш-ш, - шипела разогретая смола, которой смолили доски.
– Бум-бум, - доносился грохот железа из кирпичной кузницы в углу двора.  
     
– Там якоря куют, железные крепления, цепи корабельные, - перекрикивая шум, пояснил Алёшка.

– Море народу тута работает, тыщ десять! - воскликнул Ванечка. – Токмо одни паруса восемь сотен портных шьют. Иглы у них огроменные. 

– А самоё склады, где лес корабельный сберегается, поодаль будут, - показал Данила. – На отдельном острове. Дабы пожаров от них в городе не было. А сюда лес по каналу сплавляют. Царь тот остров Новой Голландией назвал. Помнит те края, где сам познавал науку корабельную. И на острову особый пруд имеется. На ём модели кораблей испытуют.

– А чертежи да модели корабельные архитекты вместе с царём во-о-он в той каморе, что справа, изготавливают, - махнул рукой Алёшка.

– Модельки я тоже могу в 3D программах отрисовывать, - похвастался Тёма. – И кораблики, и самолётики, и что хочешь.
 Ребята удивлённо переглянулись. Алёшка чуть заметно пожал плечами.

– Вишь, посерёдке двора эллинги возвышаются, сиречь помосты деревянные, - объяснял Данила. – На них корабли строят, а коли есть надобность, починяют. Одни недавно заложены, а вот энтот уж к спуску на воду готовится.

Гравюра «Петровская верфь»

 Раздался пушечный выстрел, и открылись ворота под шпилем в центре башни. 




 

 Ботик осторожно прошёл среди кораблей, галер и шлюпок украшенных яркими флагамии и причалил к берегу.
– Мы тута быть назначены, - сказал Данила. – Сие место зело почётное.

 Над Невой носились чайки, пронзительно крича. С берега доносился дружный стук топоров, удары молота из кузницы, разноголосый шум. 
– Эва, главные ворота открылись! - Ваня приподнялся, прикрывая от солнца глаза рукой. – Стало быть, знатные почётные гости прибывают. И заморские, и наши. А вот и вся царская фамилия со свитою пожаловала.

– А кто это такой, выше всех? С топором возле корабля бегает? - спросил Тёма.
– Да это ж царь! - воскликнул Алёшка. 
– Царь?! - открыл рот Тёма. – А я-то думал, плотник какой-то.
– Топором он владеет искуснее, нежели все прочие. Прозывает себя «корабельный мастер Пётр Михайлов», - серьёзно сказал Данила. – Дело знает наикрепчайшим образом. Всё примечает, всем распоряжается. Вишь, подмостки у корабля самолично проверяет.

 Царь, в простом зелёном камзоле и поношенных башмаках, широко шагал по усеянной щепками и стружками земле. Он нетерпеливо и взволнованно раздавал последние указания. Пролез между подпорками под килем, обошёл вокруг корабля и ещё раз внимательно осмотрел его. Мастера-корабелы, нагруженные свёртками чертежей, едва поспевали за ним. 

 Назначенный к спуску фрегат стоял на полозьях. По бортам его в два ряда, на верхней и нижней палубе размещались грозные пушки. На его носу возвышалась двухметровая деревянная скульптура девушки с золотыми волосами. 

– А зачем эта русалка нужна? - спросил Тёма. – Такую я видел на ростральных колоннах.
 Он достал телефон и показал фото со Стрелки Васильевского острова.
     

Наяда на ростральной колонне на стрелке Васильевского острова

– Эта наяда, морская нимфа. Она охраняет корабль. В бою и во время шторма, - ответил Алёшка, с интересом разглядывая картинку.

 Наконец царь взмахнул топором и сильным ударом разрубил один из канатов, державших корабль. 
 Загремели пушечные выстрелы. Дрогнув, воздух окутался дымом.

 Тут же разом сотни топоров стали рубить подпорки. Застучали кувалды по брёвнам, державшим спереди огромный корабль. 
 
– И-раз! И-раз!   
     
Работники дружно потянули за верёвки и оттащили поперечные балки.
     
– Тр-р-р! - затрещали брёвна.           
Грянули литавры. Протяжно заиграли рожки.

 Корабль качнулся и медленно покатился, как на салазках, по наклонным доскам. Смазанные жиром, они блестели на солнце, словно ледяная горка.
 Царь с детским восторгом смотрел, как его любимое детище скользит всё быстрее и быстрее и, разрезая носом волну, стремительно влетает в Неву, подняв целый фонтан брызг.
 Наяда по пояс ушла в воду. Корабль сильно наклонился со всеми своими мачтами, а потом величаво выпрямился, как гордая птица. Волны раскачали стоявшую на якорях Невскую флотилию. 
– Ура-а-а! - дружно закричали салаги, а с ними и все моряки. 
– Ура-а-а! - радостно вторила им толпа, теснившаяся на берегах Невы. 

 Восторженные крики смешались со звуками литавр и труб, раздавшимися с палубы нового фрегата.
 С бортов ударили пушки. Гулким эхом разнеслись над Невой звуки ответных выстрелов со стен Адмиралтейства и Петропавловской крепости.

 На мачтах корабля взвились разноцветные шёлковые вымпелы, а выше всех взлетел огромный царский флаг с вышитым гербом.

 Послушный воле рулевого, корабль достиг середины реки. Произведя манёвр, развернулся, сверкнув на солнце золочёной резьбой, и стал на якорь.
     
 Ребята увидели высокую корму, прорезанную двумя рядами окон с мелкой расстекловкой. 
 Зоркие Алёшкины глаза разглядели на ней барельеф, где Посейдон передавал трезубец, символ власти над морями и океанами, царю Петру в честь заведения флота в России. 

Адмиралтейство. Барельеф «Заведение флота в России»

– Сколь искусны резные мастера! - воскликнул он, схватил карандаш и стал спешно делать наброски на бумаге. 
– Не кипишуй. Ща сфоткаю, увеличу и дам срисовать, - великодушно пообещал Тёма и мечтательно добавил:
– А я потом выложу эти фотки в инсту, ну, инстаграм, и буду самым крутым блогером!




 
 

 Царь отправился на своей шлюпке к новорождённому кораблю. 
 Почётные гости разом бросились к своим лодкам и поспешили следом, чтобы скорее поздравить его с большим праздником. 

– Дядька Юрий! - вдруг радостно завопил Алёшка и вскочил, размахивая руками.
 С трудом пробравшись сквозь толпу, к ботику подошёл рослый светловолосый мужчина. Это был искусный корабельный мастер Юрий Кудрявцев, отец Алёшкиной подружки Лизаветы.
 
 На ходу снимая фартук, запачканный дёгтем, мастер приветливо улыбался салагам.
– Здорово, братцы! Вишь, каков красавец удался! - сказал он, с гордостью глядя на новый фрегат. – Для всех нас он как сын родной. 
– Дело мастера боится! Ладный корабль сработали! Стрелой в Неву летел! - наперебой загалдели ребята. 
– Классный! - поддакнул Тёма, продолжая увлечённо снимать корабль на телефон. Чтобы тот быстро не разряжался, он перевёл его в авиарежим и немного уменьшил яркость. 

 Мастер Юрий пристально посмотрел на него. 
– А ты, малец, из каких же будешь? Как тебя кличут?
– Тёма я. С Петроградки, - с готовностью сообщил тот.
– Нездешний он,- заторопился Алёшка. – Поговорить об нём надобно.
– Видать, разговор сурьёзный будет, - остановил его мастер. – Давайте опосля. Сей же час на корабль надобно. А вы, видать, прилежны в учении, коль такой славный ботик доверено перегонять. Его величают ключом к новому флоту!
 
     
 Он ловко отвязал конец каната от причального столба и забросил его на дно ботика. Оттолкнул ботик от берега, привычно запрыгнул в него. Несколько уверенных взмахов вёслами – и они уже были у борта нового корабля.

 Царь Пётр был уже там. Тёму поразил его огромный рост. Ну, точно богатырь! Стройный, красивый, с большими выразительными глазами.   
 Он привычно подставлял свои тёмные развевающиеся кудри невскому ветру. 

 Переодевшись в парадный морской мундир, со звездой на груди и голубой орденской лентой через плечо, царь дружески принимал гостей. 
   
 Его живое, подвижное лицо сияло искренней радостью.

 По правую руку от него величаво стоял первый губернатор Города Александр Меншиков, тоже с орденской лентой и звёздами.

 Он был почти одного роста с царём. Пышный кудрявый парик обрамлял его умное и властное лицо. На шляпе-треуголке высокие белоснежные перья.
   
 Губернатор то высокомерно поглядывал на прибывающих гостей своими голубыми глазами, то весело им улыбался и подмигивал.

 Светлейший князь был одет нарядно. Расстёгнутый кафтан из английского вишнёвого сукна украшали оплетённые металлической нитью пуговицы, сверкавшие на солнце. Он открывал роскошный бархатный камзол, плотно облегавший фигуру. Тонкого вязания кружевной шарф окутывал шею, драгоценные перстни сияли на всех пальцах. 

 Наконец и корабельный мастер Юрий, в торжественной чёрной одежде, подошёл к царю. Он тоже получил свою заслуженную награду - 200 серебряных рублей. Царь взял его светлую голову в свои руки и крепко поцеловал в лоб.
 
 Затем гости спустились на нижнюю палубу. Дамы сели в отдельной каюте, обитой ореховым деревом. Приподнимая занавеску на круглом иллюминаторе, они подглядывали за кавалерами, обсуждали их и тихонько посмеивались. 
 Те рассаживались за длинные узкие столы в виде подковы. Они садились как попало, без соблюдения чинов. Простые корабельщики рядом с важными вельможами. 
 
 На пиршественных столах были холодные кушанья, соленья и копченья: окорок и морская рыба, солёные устрицы, осетры и раки, масло, сыр, варенье, апельсины с лимонами…
– Ба-бах! – палили пушки после каждого тоста. Грохотало так, что дрожали стёкла. 
 Салаги незаметно отозвали в сторонку мастера Юрия и, поведав ему необыкновенную историю о злоключениях Тёмы, попросили помощи.

 Царь и мастер-корабел были ровесниками. Знавали друг друга ещё малыми ребятками, с четырёх лет. Как и все мальчишки, Пётр любил играть в военные игры. Маленький Юра, сын царского конюха, оказался в «потешной полку» юного царя. 

 Когда они стали подростками и натешились "марсовыми забавами", Пётр увлёкся "нептуновой потехой" - морским делом. Вместе со своими "потешными" он плотничал, строил на озере фрегаты и яхты. Конечно, ими руководили опытные голландские мастера-корабелы. Так появилась "потешная флотилия".
   
   


 

Великое посольство Петра I в Европу 1697-98 гг. Гравюра Маркуса.

 

 Повзрослев, царь Пётр с "Великим посольством" посетил Европу. Он был очень любознателен и учился всю свою жизнь. Под видом простого плотника, вместе со своими товарищами царь перенимал навыки кораблестроения у голландских мастеров. В Англии изучал корабельную архитектуру и черчение. 

 Понимал царь Пётр, что в те времена флот был очень важен для могущества страны.

 Юрий всюду сопровождал царя. Он быстро научился говорить на английском. И дочку обучил. Та родилась на Ладоге, когда он там, на верфях, по велению царя корабли строил. А назвал он её Лизаветой. 
   
 Ему понравилось это имя. Так звали младшую, любимую царскую дочку. И верная лошадь царя, и его умная рыжая собака были Лизетты. И царскую быстроходную шняву-парусник, которую вместе строили по чертежам Петра, тот тоже ласково Лизеткой звал.
  

Шнява «Лизетт». Гравюра П. Пикарта.

 Любое дело у мастера Юрия спорилось. Всё в руках горело. Царь высоко ценил мастера за его самобытные суждения и природную смекалку. Хвалил за «добрую пропорцию» - верные размеры корабля. Крепко ему доверял.
 Недаром Алёшкин дед советовал ребятам обратиться к этому корабельному мастеру. 

– Дядечка Юрий, може, слыхал ты про тот заветный камень? - просительно заглядывал ему в глаза Алёшка.
 Мастер задумался.
– Слыхать-то слыхал. Но об этом говорить не должно, - покачал головой мастер и обратился к Тёме:
   
– Как же ты, тюхтя, сподобился забраться на неведомый корабль?
– Да я думал, игра, - забубнил Тёма, опустив голову. – Хотел на следующий уровень перейти…
– Ну как, перешёл? – усмехнулся мастер.

 Мальчик горестно вздохнул и машинально стал листать фотографии в телефоне.
– Эта что за штуковина такая? – заинтересовался Юрий. 
– А ну, покажь эту, как её… фотку, - велел Алёшка.

 И Тёма показал мастеру, как блистательно выглядят в будущем Зимний дворец и Адмиралтейство.
 Тот удивлённо присвистнул.
– Вот что, Лёшка, отрисуй-ка эти картинки. 

 Алёшка быстро набросал эскизы карандашом и отдал их Юрию. Тот одобрительно улыбнулся.
– Помочь товарищу - сиречь похвальное желание. Однако ж затея сия непроста. Камень зело надёжно спрятан. Проникнуть в крепость - задача, почитай, неисполнимая. Крепкий караул её стережёт. А комендантом в крепости старший брат вашего учителя Якова Брюса. 

 Он повернулся к Тёме.
– Вижу, дело безотлагательное. Я помозгую, как тебе помочь. Думаю, всё сладится. А покуда отправляйтесь в дом Светлейшего князя Меншикова, что на острову. Там нонче ассамблея для молодёжи. Полагаю, подружка твоя туда прибудет, как и моя Лизка. 

 Мастер сложил Алёшины рисунки и спрятал за пазуху.
– Государю покажу при случае. Порадуется, что сохранили и приукрасили потомки его парадиз. 

 Когда мастер ушёл, мальчишки спустились в ботик.
– Слыхали? Нашего учителя поминал, - серьёзно сказал Данила. – Яков Брюс всё научные опыты ставит. На самом верху Сухаревой башни обсерваторию устроил, за звёздами наблюдает. 

– Ходят слухи, что он чернокнижник и колдун, - шёпотом сказал Ванечка. – По ночам вылетает из окна Сухаревой башни на железной птице и кружит над Москвой. 
– На самолёте, что ли? - переспросил Тёма и показал ребятам фотографии современных самолётов. – Так у нас они всегда по небу летают.

– А ещё сказывают, есть у него одна диковина. Кукла механическая. Сия персона как живая. Ходит, разговаривает и даже ему прислуживает.
– Ха, это робот. В нашем классе многие на робототехнику ходят. Таких понаделали! Их роботы и в хоккей играют, и в шахматы, и музыку сочиняют. А собаки-роботы лают и хвостом виляют. 

 Алёшка молчал и о чём-то сосредоточенно думал. Потом вдруг решился, достал из своей котомки свёрнутый в трубочку полупрозрачный листок и развернул его. 
 Ребята стали его разглядывать.

– Так на ём же ничего нет! - удивился Данила. 
– А ты присмотрись. Внизу Брюс своею рукой слова начертал, только стёрлись они.
– «Сей листок наложить на второй», - с трудом разобрал Данила. 

– Чародейный листок, - широко раскрыл голубые глаза Ванечка. - Може, на ём тайнопись? Чтой-то тут сокрыто. 
– Надо нагреть, и проявится. Откедова он у тебя? - спросил Данила.

 Алёшка вздохнул и поведал друзьям невероятную историю.

 

 Когда ребята учились ещё в Москве, в Навигацкой школе, Алёшка любил посещать Брюсову библиотеку. Яков Брюс руководил школой, а размещалась она в Сухаревой башне. 

Сухарева башня

 Библиотека была очень богатая. Поговоривали, что в ней хранились книги самого Ивана Грозного! 
 Мальчик был знатный книгочей и часто проводил в библиотеке свободное время. 

 Кроме книг, чего там только не было! Глобусы со звёздным небом, карты, компасы, подзорные трубы и микроскопы, циркули и угольники, минералы и древние монеты, чучела диковинных зверей и птиц и мраморные бюсты греческих богов… 

 Вдоль стен до самого потолка тянулись полки, уставленные книгами в кожаных переплётах: труды по математике, медицине, истории…

 Мальчику нравилось волшебное царство книг. Больше всего он любил античную литературу. Увлекался мифами Древней Греции и Древнего Рима. Мысленно переносился в давно прошедшие века. Бродил по улицам и площадям старинных городов.

 Однажды вечером он, как всегда, поднялся в библиотеку. Там никого не было и никто не мешал. 

 Алёшка подкатил к одной из стен высокую библиотечную лесенку. Она была складная и на колёсиках. Он забрался на самый верх и взял недочитанную книгу про римского императора Юлия Цезаря. 

 Зачитавшись, мальчик не заметил, как за окном потемнело и начался дождь. 
 «Жребий брошен!» - прочитал он, и …

 Вдруг прямо перед ним зависла в воздухе расплывчатая тень закутанного в чёрный плащ человека. Лицо его было закрыто маской.
 Мальчик опешил.
  

– Жребий брошен. Alea iacta est! – хрипло повторил призрак ту же фразу на латыни и засмеялся сухим резким смехом. 
– Это Вы, учитель? - неуверенно спросил Алёшка. 

 Он знал по слухам, что ночами в одном из залов Сухаревой башни собирается тайное «Нептуново общество» тех, кто увлекался магией. 
 Поэтому «нехорошую башню» люди старались обходить стороной.

 Сильный порыв ветра распахнул высокое окно с маленькими круглыми стеклышками в свинцовых переплётах. Громко хлопая крыльями, в библиотеку влетел чёрный ворон.
 Свеча в руках мальчика погасла. 

 Чёрный ворон сверкнул красным глазом, высветив стоявшую в самом углу старинную книгу в тёмном переплёте. Призрак, кивнул головой. Зловещая птица крепко ухватила книгу клювом. 

 Алёшка попытался схватить призрака, но рука неожиданно прошла сквозь чёрную фигуру. 
 Призрак отлетел прочь, став почти прозрачным. Затем неслышно проскользнул сквозь стену и исчез. 

 И тут кто-то внизу сильно качнул лестницу. Мальчик кубарем скатился вниз, ударился головой и на миг потерял сознание. 

 Когда он пришёл в себя, то увидел, как чёрный кот с жёлтыми глазами нагло срывает с его шеи шнурок со старинной монетой и удирает прочь. 

 Окно захлопнулось. Ворона с книгой в комнате уже не было. А рядом с мальчиком валялся на полу тонкий прозрачный листок бумаги.

 Выслушав Алёшкин рассказ, ребята помолчали. 
– Можа, почудилось тебе, Алёшка, - засомневался Ванечка. – Немудрено. Эва с какой здоровой шишкой тогда вернулся.

– Видать здорово стукнулся, - усмехнулся Данила. – Силён ты сказки сказывать. 
– Не верите?! – обиделся Алёшка. – А пошто опосля этого Брюс замуровал в потаённое место свои книги?

– Я верю! - вдруг уверенно сказал Тёма. – Видал я эту компашку на корабле. Ворон с красным глазом и чёрный кот с белыми лапами там были. А с ними ещё какой-то мерзкий паук и тоже куча призраков. Еле удрал от них. 

 С палубы нового корабля запахло чем-то вкусным.
– А сейчас подкрепиться бы, - мечтательно произнёс Ванечка. – Вона какие блюда гостям на фрегате подают.

 И тут над ботиком закружилась белая чайка с чёрным пёрышком на голове. Крепко держа в жёлтом клюве огромного копчёного осетра, она важно села на корму и положила добычу рядом с собой. 
– О, подруженька наша прилетела, - улыбнулся ей Ванятка. 
 Та скосила чёрный глаз на ребят, подвинула рыбу к ним поближе и с деланно равнодушным видом отвернулась. 

– С барского крыла и царского стола, - прищурил насмешливые глаза Алёшка. – Помнит, что Тёмка с ней пирожком делился. 
 Увидев, что гостинец принят, чайка перелетела на нос ботика и гордо уселась, чувствуя себя настоящей наядой - покровительницей корабля.

 Перекусив, мальчики сели на вёсла. Ботик, преодолевая коварное невское течение, направился в сторону Меншиковского дворца.